Но если сексуальность можно таким образом изолировать и вычленить из прочего эмоционального контекста, то неизбежно утрачиваются все те признаки, побудившие Фрейда видеть в ней нечто в значительной степени противоречащее культуре, то есть общественной реальности, понимать ее как угрожающую, уничтожающую границы индивида силу. «Освобожденная» подобным образом сексуальность теряет в результате то самое важное предназначение, которое, согласно Фрейду, присуще ей изначально. Но вместе с тем она и не приобретает тех свойств, которые Фрейд объединил в понятии эроса. Не имеющая поныне аналогов радикальность критики такого рода «прогресса» пронизывает, однако, все творчество Фрейда.