Если Фрейд и следующее за ним поколение ввели понятия экономического равновесия мазохизма, то третьему поколению в поисках идентичности пришлось определять данную проблематику с учетом этого нового подхода.

Многие авторы занимались процессом конституирования Я или Самости — тем, что Ракамьер называет «personnation» (становлением личности), при этом Самость для него есть «данный опыт, чувство себя, интегративное как функция Я, благодаря которой человек способен воспринимать себя в качестве индивидуального единства, дифференцированного, уникального, реального и устойчивого» (Racamier 1963, 527). Таким образом идентичность смешивается с первым субъективным ощущением себя, а также с результатом приведения в действие функции Самости. Эта функция Самости должна обеспечивать «равновесие между нарциссическими и либидинозными катексисами».

В начале своего развития ребенок сразу попадает в психосоматическую иерархию диады мать—дитя, позднее речь идет о семейной, а еще позже о социальной иерархии; при этом, однако, «несмотря на родительскую генетику и моторную спонтанность», нельзя игнорировать значение, «которое независимо от вскармливания имеет раннее влияние родителей». Это также связанно с ролью «антинарциссизма» по Паше (Pasche 1964, 228), «присущей субъекту тенденцией в буквальном смысле слова отделяться от самого себя, отрешаться от собственного либидо ради того, что находится вовне», тенденцией, которую следует отличать от садистской тенденции, проявляемой субъектом в агрессивности по отношению к чему-то вторичному по сравнению с собой. То есть «указывает любви путь вовне не один лишь страх (Фрейд) . И не только наличие внешней питающей среды (Balint 1938), и не только стремление к объекту как таковому (Bowlby 1958) служат основанием для развития любви» (Pasche 1964, 228— 229). В конечном счете мазохизм не состоит лишь из агрессивности, обогащенной нарциссическим либидо (агрессивности, обращенной вовнутрь) вследствие интерна-лизации объектов, против которых была направлена первоначальная агрессия; к этому причастен и антинарциссизм. «Органическая» подчиненность матери смягчает установку ребенка, «который в присутствии взрослого или старшего ребенка очарован им, », ребенка, «который находится вне себя и полностью сосредоточивается на объекте»; это «первичное восхищение., есть начало процесса, который завершается первичной мегаломаниакальной* идентификацией» (Pasche 1964, 237). Эта идентификация со всемогуществом матери была подробно описана еще Ференци.

Как мы видели, первичный мазохизм запечатляется в теле: что касается формирования идентичности и роли нарциссизма (а также антинарциссизма), равно как и либидинозного катексиса, надо напомнить о том, что еще Фрейд отметил, что мать проявляет больше любви к своему ребенку мужского пола (1914); из этого следует, что интенсивность материнского катексиса различна и зависит от пола ребенка, на что указывают Брауншвейг и Файн. Эти авторы также предполагают, что «отец в принципе оказывает меньшее давление на мать девочки, нежели на мать мальчика, тем самым она (мать) вскоре вновь становится его женой»; таким образом, « .мать девочки менее склонна к тому, чтобы оберегать и защищать свою дочь». Отсюда мы приходим к «относительной хрупкости первичного нарциссизма., у девочек». Первичный аутоэротизм оставляет «амнестическии след, постепенное развитие которого . может привести к появлению эрогенного мазохизма» (Braunschweig, Fain 1971, 96—97). Роль отца важна при построении объектных отношений девочки, поскольку « .хороший отец, отвечая на потребности своей дочери, очень рано начинает готовить ей нарциссическое убежище, которое покрывает изъяны материнского .» (там же, 208).

Согласно Винникотту, «необходимо, чтобы мать могла вынести ненависть к своему ребенку, ничего не предпринимая против этого. Если из страха, как бы чего не натворить, она не решается ненавидеть причиняющего ей боль ребенка, то находит себе прибежище в мазохизме — здесь истоки ошибочной теории природного мазохизма женщины» (Winnicott 1947).

Касаясь первичной идентификации мальчика, которую мы описывали выше в связи с «первичным восхищением», Фрейд (1923) говорит о прямой и непосредственной идентификации с отцом, которая происходит до всякого объектного ка-тексиса. Это позволило К. Штейну (Stein 1971) определить отца как «изначально данное».