О процессе символообразованияЭнциклопедия глубинной психологии / Зигмунд Фрейд. Жизнь, работа, наследие / О процессе символообразования / О процессе символообразованияСтраница 30
Подобное, однако, возможно лишь до тех пор, пока не возникает необходимость уладить противоречие, то есть пока требования влечений в той или иной производной форме еще могут найти удовлетворение. В определенный момент развития ребенка формы интеракции, которые ребенок стремится сохранить, вступают — по крайней мере в большинстве обществ — в серьезный конфликт с фигурами интеракции, предлагаемыми родителями. Под влиянием присущей нам формы основанного на обмене «собственнического индивидуализма» («сделаешь это, то и я тоже», «это мне, а это тебе» и т.д.) и под воздействием развивающейся организации психических требований (которые теперь уже являются требованиями к генитально-сексуальной телесной организации) одновременно находят выражение следующие символические элементы, которые в данной форме сосуществовать не могут, например:
а) «я люблю мать, потому что она делает со мной такие приятные вещи»;
б) «я ненавижу мать, потому что она плохо относится к моему телу (моей сексуальной организации), явно предпочитает моему телу тело отца»;
или:
а) «я люблю отца, потому что он делает со мной такие приятные вещи»;
б) «я ненавижу отца, потому что он имеет с матерью "более тесный" контакт, чем я, а мне этот контакт запрещает».
На языке символики подобные репрезентации выглядят, правда, совершенно иначе; для символической репрезентации формулировка обиходных выражений — крайняя мера.
Разумеется, ребенок не может бесконечно терпеть эту амбивалентность. Эдипов конфликт (см. статью А. Холдера) проявляется в социальной сфере как несовместимость между предшествующими социализированными требованиями влечений (то есть формами интеракции) и появляющимися в этой фазе общественными нормативными представлениями, которые превратились в структуру родительского поведения.
Ребенку это представляется таким образом, что его формы интеракции противоречат существующим интеракциям и тем самым ставят под сомнение достижение удовольствия. Несовместимость этих требований (с одной стороны, возникающих из формы интеракции, которую представляет ребенок: «я хочу, чтобы у меня был более интенсивный контакт с матерью, а именно там, где я испытываю наибольшее удовольствие», а с другой стороны, требований интеракций, которые предъявляются ребенку: «тебе не положено сближаться с матерью подобным образом, иначе она [и отец] не будут тебя любить») вынуждает разрешить конфликт, который, согласно модели инкорпорации противоречий, полностью осознать уже невозможно.
Эта модель описывает возрастающую вследствие усвоения интеракциональных актов дифференциацию, которая хотя и происходит ценой отказа от непосредственного получения удовольствия, однако обеспечивает удовольствие в конечном счете (пусть даже и в измененной форме). Этот принцип действует также и здесь, однако он настолько трансформирован, что удовольствие достигается не при усвоении отдельных компонентов, а при их отделении.
Достижение удовольствия (то есть удовлетворительных интеракций с матерью и т.д.) возможно только тогда, когда один из двух мотивов исчезает. Это объясняется следующим: если а) я настаиваю на продолжении прежней формы интеракции, то есть на своем инстинктивном желании, вводя его в сексуальный контекст, то оно попадает в область актуальной интеракции, которая характеризуется исключительно фрустрацией (утратой любви или наказанием); если б) я настаиваю на инстинктивном желании интеракции, нацеленной на единение, то это желание оказывается в конфликте с тем, что заставляет меня желать продолжения данной формы интеракции.
Тем самым единственная возможность, которая позволяет сохранить удовлетворительную интеракцию, состоит в том, чтобы расщепить в этой сфере проблематичную форму интеракции (как затвердевшую психическую структуру), убрать ее с поверхности мыслительных и поведенческих структур. Поскольку формы интеракции «спаяны» с фигурами речи описанным Лоренцером образом, отделение удается только тогда, когда устраняется прежний симбиоз формы интеракции и речи; форма интеракции отъединяется от речи и отбрасывается в сферу, из которой она вначале и возникла: к доречевому уровню слепой и неистовой схемы стимул— реакция. Репрезентация, действующая в качестве символической формы интеракции, приобретает давно оставленное новое качество: она превращается в «клише», как говорит, следуя Фрейду, Лоренцер. Это происходит в процессе вытеснения. Символическая форма интеракции, или, если выразиться кратко, «символ», лишается своего качества «осознанности», становится клише, то есть бессознательным репрезентантом.
Смотрите также
Управленческие процессы
Уровень развития информационного пространства начинает самым непосредственным образом влиять на экономику, деловую и общественно-политическую активность, граждан, другие стороны жизни общества.
Ин ...
Психотерапия (поведенческая психотерапия)
Психотерапия - это наука о влиянии слова на психику, а через нее на весь организм человека с целью сохранения и восстановления здоровья. Инструментом влияния является язык врача.
Применение психотера ...