Психоаналитическая теория неврозов навязчивых состоянийЭнциклопедия глубинной психологии / Зигмунд Фрейд. Жизнь, работа, наследие / Принуждение в неврозе и в обществе / Психоаналитическая теория неврозов навязчивых состоянийСтраница 1
Психоаналитик, исследующий клинические феномены, такие, как в описанном выше случае невроза навязчивых состояний, обычно исходит из следующих пяти аспектов: 1) генетического, 2) динамического, 3) структурного, 4) энергетического и 5) адаптивного.
Важнейшими при этом являются генетический и динамический аспекты. В первом случае речь идет о сведении нынешних клинических явлений к причинам, лежащим в прошлом пациента. Это проявляется в том, что анализ сновидений, мыслей и переноса прошлых чувств на аналитика словно разворачивает течение жизни в обратном направлении, оживляет прежние, как казалось, давно минувшие времена. Прошлое становится настоящим. Ранние тяжелые для психики ребенка и потому непроработанные сцены проигрываются снова, словно реальные.
Динамический аспект должен помочь нам понять динамику, то есть взаимодействие сил в конфликтной ситуации, которая содержит по меньшей мере две составляющие. Одна сила а) стремится к удовлетворению влечения, тогда как другая сила б) этому препятствует. Или же при наличии трех разных сил: импульс а) стремится к удовлетворению влечения, импульс б) препятствует, импульс в) служит посредником между двумя противоположными силами.
В структурной перспективе психоанализ в рамках структурной теории устанавливает связь клинических явлений с такими образованиями, как Я, Оно, Сверх-Я и Я-идеал. Кроме того, в энергетическом аспекте эти инстанции наделяются определенными энергиями, которые в рамках дуалистической теории влечений подразделяются на сексуальную или либидинозную и агрессивную. И наконец, в адаптивном аспекте симптом оценивается с точки зрения его функции во внешнем мире или в обществе. Пять этих так называемых «метапсихологических» аспектов помещены в начало данной теоретической главы потому, что они помогут нам упорядочить явления, описанные в нашем примере классического невроза навязчивых состояний, которые в противном случае остались бы непонятными.
В генетической перспективе речь идет прежде всего о непреодоленных конфликтах раннедетской сексуальности, в первую очередь о «ядерном комплексе» невроза — эдиповом комплексе (Freud VII, 428). Расщепленные или амбивалентные эмоциональные побуждения любви и ненависти относятся к одному и тому же человеку, при этом образуются характерные констелляции, когда ребенок ненавидит одного родителя и любит другого. Однако оба эмоциональных побуждения невыносимы для маленького, зависимого ребенка, поскольку уже на ранних стадиях социализации ему было указано, что ненависть к отцу или к матери, а также стремление владеть матерью или отцом — желания запретные. Поэтому «невыносимое представление» вытесняется и «отделяется от своего аффекта» (I, 65). При этом «высвободившийся аффект» вследствие «ложного присоединения» «прикрепляется» к другому, менее запретному представлению (I, 66).
Эти описанные Фрейдом уже в 1895 году защитные механизмы использовал и наш пациент, когда, например — разумеется, бессознательно — вместо невыносимого представления о том, чтобы оттеснить отца от матери, он просто его принижает, объявляет «нулем», «пустышкой» и «смещает» свой гнев, порожденный ревностью, на магазинную кассу, с которой затем обходится так, как хотел бы поступить с отцом, и в ярости швыряет на пол. Касса является заменой отца; она разрушается точно так, как ребенок хотел бы разрушить отца. Фрейд говорит здесь о «транспозиции аффекта» (I, 71).
Стремление разрушать, быть агрессивным и есть то, что скрывает за собой навязчивые представления и навязчивые действия. Если бы дурные побуждения проникли в сознание, они вызвали бы у чувствующего себя беззащитным и зависимым ребенка невыносимый страх. Таким образом, «активная сексуальная агрессия» заменяется «первичным защитным симптомом» (I, 387), что приводит к прямой противоположности первоначальным намерениям. Наш пациент говорил о себе как о доброжелательном человеке, внутренне же был полон ненависти. Его преувеличенная доброжелательность и вежливость были «реактивными образованиями» на ненависть. Навязчивые симптомы — это также «компромиссные образования между вытесненными и вытесняющими представлениями» (I, 387), с единственным отличием от истерии (см. статью А. Грина), что то, что вытеснено, и то, что вытесняет, не объединяются в истерическом или конверсионном симптоме, — вытесненное вначале допускается в сознание и даже переживается при этом с определенным удовлетворением, но затем вытесняющее снова пытается его устранить. Фрейд говорит о «двухвременных навязчивых действиях, где первый темп устраняется вторым» (VII, 413). Желание разрушать, страх этого желания и защита от него — таков путь регрессии, которую предпринимает невротик, чтобы избежать угнетающих конфликтов эдипова комплекса (предосудительных импульсов ненависти и любви к отцу или к матери, точнее: в случае мальчика овладеть матерью и заменить отца, в случае девочки — стать женой отца и заменить ненавистную мать): переходя на более раннюю стадию развития сексуальности, когда еще нет дифференциации мужских и женских половых признаков и когда сексуально катектированы не гениталии, а догенитальные области тела, такие, как анус и мускулатура, в которых вместо генитальных желаний основными являются импульсы влечения властвовать над другими, мучить их и даже разрушить. Тем самым несчастный пациент попадает из огня да в полымя: борьба совести с проистекающими из анально-садистской фазы импульсами влечения ведется еще более сурово, чем с первоначальными сексуальными. Во «вторичной защите» от «первичной» наш измученный больной вырабатывает «защитные меры» (VII, 389), которые толкают его к навязчивым действиям, таким, как лишенное смысла бесконечное мытье рук, контроль вычислений, проверка того, как сидит одежда и т.д. Эти меры по искуплению и наказанию нацелены на то, чтобы исправить наказуемый дурной поступок. «Навязчивые раздумья» и «сомнения» (VII, 390), которыми наш пациент изводил себя и других, также являются наказанием за импульсы к убийству отца, воспринятого в «первосцене» (XII, 65) как мучителя и насильника матери — в своем детском мире представлений наш пациент остановился на «садистском понимании коитуса» (VII, 182). Подобно тому, как он воспринимал садистом отца, точно так же он воспринимал как садиста и разрушителя самого себя; не удивительно, что из-за этих «враждебных и жестоких побуждений против одновременно любимых и внушающих страх близких» он чувствовал себя виноватым и постоянно пребывал в «нездоровом ожидании наказания извне за бессознательное зло» (IV, 289) или опасался, что болен или заболеет органической болезнью.
Смотрите также
Творчество Мелани Кляйн
Разработав аналитический метод лечения маленьких детей, Мелани Кляйн создала
инструмент, позволивший ей проникнуть в глубины психики и сделать новые открытия,
относящиеся к раннему развитию челове ...
Психоанализ в Восточной Европе
Изначально понятие «Восточная Европа» использовалось как чисто географическое
наименование. К нему относили местность и государства восточный части Польши,
европейскую Россию и Украину, Прибалтику ...
Методический инструментарий для учебных занятий по анализу конфликтов и ведению
переговоров
Будьте самоучками - не ждите, чтобы вас научила жизнь.
Станислав Ежи Лец
Особенности психологического экспериментирования, при котором предметом моделирования
и изучения является конфликт, состоят ...