В 1907 году молодому немецкому врачу, ассистенту из знаменитой клиники нервных болезней Бургхёльцли близ Цюриха, стало понятно, что здесь ему, иностранцу, никогда не сделать карьеру, Это послужило сигналом к имевшему огромные последствия переезду. Так психоаналитическая теория Фрейда отправилась в Германию.

Доктор медицины Карл Абрахам, о котором идет речь, весной того же года сообщил о важном открытии в работе под названием «О значении сексуальных травм в юношеском возрасте для симптоматологии Dementia praecox» и в первых же строках этого труда поддержал учение Фрейда.

Фрейд в своих воспоминаниях придавал особое значение 1907 году как поворотному пункту в истории психоаналитического движения: «С 1907 года ситуация изменилась мгновенно и против всяких ожиданий. Мы узнали, что психоанализ успел незаметно возбудить к себе интерес и нашел новых друзей, что существуют уже ученые, которые готовы исповедовать это учение. Письмо Блейлера еще раньше известило меня, что мои работы изучались и находили применение в Бургхёльцли. В 1907 году первый представитель Цюрихской клиники, доктор Эйтингон, появился в Вене, за этим вскоре последовали и другче визиты, положившие начало оживленному обмену мыслями» (X, 65).

Эйтингон (пятью годами моложе Фрейда), первым посетивший его в 1907 году, был достаточно обеспеченным человеком, чтобы выбирать, где жить, в соответствии с личными интересами и не оглядываясь на финансовые соображения, в то время как решение Абрахама оставить Цюрих и перенести свою деятельность в Берлин не в последнюю очередь определялось материальными причинами. 6 октября 1907 года Абрахам обращается с письмом к Фрейду, сообщая о своем намерении вернуться в Берлин. В ответном письме Фрейда от 8 октября 1907 года, в частности, говорилось: «Если мой авторитет в Германии возрастет, то и для Вас это, несомненно, будет полезно: я смогу прямо объявить Вас своим учеником и приверженцем — Вы мне не кажетесь человеком, который устыдился бы этого, — тогда я смогу энергично за Вас заступиться. С другой стороны, Вы сами знаете, с какой враждебностью приходится мне пока бороться в Германии. Я надеюсь, что Вы вовсе не станете пытаться обрести милость в глазах Ваших новых коллег, которые, во-первых, ничуть не лучше всех остальных, а во-вторых, еще более жестоки, а обратитесь напрямую к публике. В то время, когда в Берлине велась ожесточенная борьба против гипноза, один крайне несимпатичный гипнотизер Гроссман сумел, применяя эту терапию, быстро обзавестись широкой практикой. Стало быть, следует ожидать, что с помощью психоанализа Вам это Должно удаться еще лучше» (Freud/Abraham 1965, 25). В ответном письме от 13 октября Абрахам выражает огромную радость, которую доставили ему эти слова ободрения (см статью М. Гротьяна «Переписка Фрейда»).

Однако нам кажется, что в ответе Абрахама на предложение Фрейда прозвучала (хотя и очень приглушенно) несколько сдержанная нота, связанная с разочарованием в возможности использовать в качестве опоры и покровителя доктора Вильгельма Флис-са, поскольку близкая дружба Фрейда с Флиссом уже прекратилась. Абрахам кратко описывает свою прежнюю деятельность в Берлине, упоминает кое-какие берлинские эпизоды и продолжает так: «Берлинских коллег я знаю хорошо, я проработал более трех лет врачом в берлинской психиатрической лечебнице Далльдорф, но больше уже не мог этого выдержать. Я знаю, как трудно бороться в медицинских кругах Берлина с заученными в школе убеждениями, в Цюрихе я вздохнул с облегчением. Ни одна клиника в Германии не могла бы мне предложить даже малую часть того, что я обрел здесь. Мне нелегко уезжать, но я должен подумать о будущем, тем более теперь, когда я женился» (Freud/Abraham 1965,25-26).