Воспоминания, проработка усиливают аналитический процесс; прямым следствием этого является динамическое и экономическое перераспределение агрессивной и либидинозной энергии.

Согласно П. Люке, функциональная реальность аналитика предоставляет объект для интроекций, замещающих Я-идеал. Однако эта возможность обеспечить самого себя соперничает с иждивенческим желанием переложить заботу о себе на объект.

В работе «Идентификации аналитика» Катрин Пара (Parat 1961) оставляет область, которую, собственно, можно охватить понятием «контрпереноса», чтобы прояснить процессы, происходящие у аналитика: временную идентификацию, свободную и устранимую идентификацию и другие процессы, осознаваемые благодаря различным инсайтам. Такую идентификацию она считает разновидностью пассивной интроекций, удовлетворительной для аналитика, поскольку она соответствует удовольствию от регрессивных установок и радости от либидинозного освобождения. Она делает вывод: «На мой взгляд, необходимо, чтобы аналитик был одновременно и аналитиком и анализандом».

Р. Баранд в «Поисках аналитического процесса» (Barande 1969) также подчеркивает, что этот процесс и для пациента, и для аналитика каждый раз является новым, а потому нельзя говорить об использовании теоретических знаний по аналогии с научным исследованием.

Организующей силой аналитического процесса является основное правило свободных ассоциаций, поскольку оно не заявляется аналитиком в качестве условия лечения, а заново открывается пациентом: динамика процесса зависит как раз от поступательного преодоления препятствий при ассоциировании, с которыми сталкивается анализанд.

К. Стейн в работе «Воображаемый ребенок» (Stein 1971) излагает оригинальную концепцию аналитического процесса. Он объединяет свои зарисовки с ходом собственного самоанализа, а потому его сочинение является и вспомогательным средством, и отображением самоанализа одновременно. Первоначальный замысел этой работы возник в связи с неудовлетворенностью результатами дискуссии по поводу подготовки аналитиков. По мнению Стейна, о психоанализе там не было и речи. Не уместно ли прежде, чем делать предписания о том, каким, вероятно, должно быть обучение, разобраться для себя в действенности вербальной коммуникации аналитика во время сеанса?

Объяснение этой по большей части интуитивной способности требует, по существу, анализа переноса и объяснения того, каким образом воздействует интерпретация. При этом аналитическое пространство рассматривается как пространство, где происходит двоякого рода встреча; оно ракрывается на многочисленных примерах аналитического опыта самого автора.

В работе «Психоанализ в первые годы жизни» Р. Дяткин и Ж. Симон сообщают о своем опыте терапевтической деятельности, который может быть полезен и интересен для тех, кто начинает практиковать в детской клинике. Авторы знакомят нас с практикой, осмысление которой способно в значительной степени изменить теоретические представления аналитиков, поскольку она позволяет лучше представить себе, что такое аналитический процесс, перенос и интерпретация.