Под впечатлением Первой мировой войны 10 декабря 1917 года Зигмунд Фрейд писал Карлу Абрахаму: «Собственно говоря, меня радует сейчас только взятие Иерусалима и эксперимент англичан с избранным народом». Он имел в виду заявление Бэлфура, в котором говорилось о создании национальных жилищ для еврейского народа в Палестине, что заложило основу для образования тридцать лет спустя государства Израиль. Заселение заброшенной, неразвитой древней и создание новой родины требовало людей, готовых для осуществления своих идей отдать свою жизнь и преодолеть чрезвычайные трудности. Таким образом, первые поколения переселенцев явились пионерами национальной реабилитации своего народа; и вместе с тем многие из них одновременно были также поборниками нового, лучшего устройства общества.

ПРЕДВЕСТНИКИ

Первым психоаналитиком, побывавшим в Палестине, был Макс Эйтингон . В 1910 году после короткого визита туда он вернулся в Германию. Ему было ясно, что если бы он решился осуществить свои патриотические устремления, ему бы пришлось расстаться с Фрейдом и психоанализом. Он вернулся двадцать три года спустя, когда можно было одновременно осуществить обе цели, которые более всего его волновали: обрести в Иерусалиме новую родину и заниматься там психоанализом

В 1918 году из Лондона в Иерусалим приехал Давид Эдер, первый врач, практиковавший в Англии психоанализ. Он занимал должность политического секретаря при Сионистской комиссии, которая была создана после опубликования заявления Бэлфура. Официальные задания во время четырехлетнего пребывания в Палестине не позволяли ему, однако, посвятить себя профессиональной деятельности. Но затем, когда осенью 1920 года из Вены в Иерусалим приехал Дориан Фейгенбаум — он принял на себя руководство психиатрической больницей Эсрат Нашим и являлся консультантом по психиатрии при палестинском правительстве, — вокруг этих двух психоаналитиков сложилась небольшая группа людей, интересовавшихся открытиями Фрейда. Они совместно обсуждали проблемы сновидений, ошибочные действия и психопатологические явления. Среди них были С. ван фрисланд, юрист из Роттердама, являвшийся голландским генеральным консулом в Палестине, педагог Грете Райнер-Оберник, философ Хуго Бергманн, в то время директор Еврейской национальной библиотеки, и Арье Фейгенбаум, брат Дориана, ставший верным поборником психоанализа. Он способствовал его применению в собственной сфере деятельности, офтальмологии, а также в области языкознания. Будучи деканом медицинского факультета, он активно выступал за включение психоанализа в учебную программу Еврейского университета. Вскоре Давид Эдер и Дориан Фейгенбаум стали читать перед врачами, медсестрами и воспитателями лекции по аналитической теории и применению психоанализа в различных областях. Их усилия отчасти встретили благожелательный интерес, отчасти натолкнулись на стойкую оппозицию. Когда Давид Эдер в 1922 году вернулся к своей аналитической практике в Лондоне, а Дориан фейгенбаум два года спустя переселился в Нью-Йорк, эта первая фаза психоаналитической деятельности в Палестине завершилась.

Тем не менее интерес к анализу сохранился. Многие сочинения Фрейда читались и обсуждались в еврейском секторе Палестины в последующие десять лет. Несколько человек отправились в Европу, чтобы подвергнуться там, будь то по медицинским или профессиональным соображениям, анализу. Часть из них оказалась в Берлине, где Макс Эйтингон в 1920 году основал первый Психоаналитический институт с поликлиникой и учебным заведением. Хотя численность еврейского населения в Палестине к тому времени была невелика (в 1930 году 285 тыс человек), аналитиков в стране все же не хватало. И только с приходом к власти Гитлера, с угрозой для евреев со стороны национал-социализма и «приобщением к господствующей идеологии», грозившей искоренить психоанализ, в Палестину переселились многие психоаналитики.