в разработку аналитического метода в тот ранний период, то есть о непосредственной, быстрой и постоянно предлагаемой интерпретации страхов. Многие ее коллеги опасались, что подобные интерпретации психики ребенка могут привести к ужасным последствиям. Я думаю, что научных разъяснений, с помощью которых можно опровергнуть эти сомнения, уже было приведено достаточно. Что же касается содержания интерпретаций, то, по-видимому, у критиков существуют некоторые сомнения. Они полагают, что в результате осознания ребенок будет теперь отыгрывать вытесненные до сих пор содержания, словно причинами отыгрывания, симптомообразования и сложностей характера не являются те бессознательные содержания, которые аналитик своей интерпретацией как раз и надеется устранить. Позднее мы еще увидим, что разрешение этих проблем в детском анализе привело к пониманию их истоков в раннем развитии ребенка, благодаря чему появилась возможность помогать детям. Я хочу завершить свои рассуждения одной цитатой из Фрейда. В своем описании анализа эдипова комплекса у маленького Ганса он говорит: «Я должен, однако, спросить, чем повредили Гансу выведенные на свет комплексы, которые не только вытесняются детьми, но и вызывают страх у родителей? Разве малыш стал теперь всерьез претендовать на мать или место дурных намерений по отношению к отцу заняли поступки? Наверное, этого боялись те, которые не понимают сущность психоанализа и считают, что дурные влечения можно усилить, если их сделать осознанными» (VII, 374).