В 1935 году Балинт характеризует первичную объектную любовь следующим образом: «Она почти целиком имеет пассивный характер. Данный человек не любит, а желает быть любимым. Это пассивное желание, без сомнения, является сексуальным, либидинозным» (там же, 58). Однако «пассивный» означает здесь лишь одностороннюю любовь ребенка, а не поведение, когда его желания остаются неудовлетворенными. «Требование, чтобы эти желания были удовлетворены окружением, — утверждает Балинт, — очень часто выражается крайне резко, с огромными затратами энергии, чуть ли не как в случае влечения к самосохранению . Неудовлетворенность вызывает бурные реакции, а удовлетворение, наоборот, лишь спокойное ощущение благополучия» (там же, 58).

Это бурное требование ребенка неправильно понималось как воспитателями, так и психоаналитиками, причем двояким образом. Вместо того, чтобы понимать его как реакцию на фрустрацию, оно «истолковывалось как признак агрессии, даже врожденного садизма» (там же, 58), и, кроме того, «смешивались форма проявления и цель влечения . и я сам был жертвой этого заблуждения, — пишет Балинт, — пока не понял, что бурно выражаемые желания в период нового начала следует понимать как нормальные, а страстно желанные цели — наоборот, как знаки предостережения» (там же, 59).

Балинт проводит различие между пассивной объектной любовью с ее «нежной сексуальной целью» и активной объектной любовью с ее «генитально-чувственной сексуальной целью», и связывает эти две формы объектной любви с соответствующими формами нежности. По его мнению, в психоаналитических исследованиях, следуя Фрейду, «нежность понималась как сдержанная в отношении цели эротика. То есть взрослый человек, по существу, хочет чувственно любить, но не может себе позволить полного достижения этой цели влечения . Это описание является правомерным лишь по отношению к фактам активной нежности (курсив мой. — M. X.), но оно совершенно не поднимает вопрос, почему эти сдержанные в отношении цели формы любви нужны реципиенту, партнеру, и почему он даже получает от них удовольствие». Ответ заключается в том, «что такие требования, такие способы удовлетворения существовали всю жизнь и что с самого детства их целью всегда были любовные отношения» (там же, 65). Первичное желание любви существует всю жизнь; развитие пассивной объектной любви в активную не означает, что одна форма любви просто сменяется другой формой. Здесь важно не упустить из виду разделение Балинтом объектной любви и сексуальной цели, или формы сексуального удовлетворения. Нежность в отношениях между взрослыми людьми не всегда следует понимать как сдержанную в отношении цели эротику. Она может пониматься просто как желание ласки или как привязанность к человеку, который способен помочь. Эта форма нежности, которая всегда содержит в себе нечто детское, никогда не выходит за уровень предудовольствия — это относится также ко всем другим переживаниям удовлетворения при первичной объектной любви (там же, 90), — и я бы назвала ее в духе Балинта, который не дал ей собственного названия, «первичной нежностью», противопоставляя ее «активной нежности».

Насколько бурно выражаются требования первичной любви у ребенка и у ребенка в пациенте в аналитической ситуации, проистекающие из либидинозной зависимости ребенка, а также зависимости пациента от объекта, из невозможности удовлетворить эту потребность собственными силами («аутоэротическое, нарцисси-ческое удовлетворение здесь невозможно»), настолько же спокойным является переживание удовлетворения, «если удовлетворение достигается в надлежащий момент и в надлежащей степени . Это чувство удовольствия можно было бы описать как спокойное, тихое благополучие» (там же). Исполнение первичных желаний любви, это требование «Меня должны любить, удовлетворять, причем без каких-либо малейших встречных действий с моей стороны . было и остается», по мнению Балинта, «конечной целью любого эротического стремления. Затем реальность заставляет нас идти окольными путями. Одним из таких окольных путей является нарциссизм: если мир недостаточно меня любит, не дает мне достаточного удовлетворения, то я должен любить сам себя, сам себя удовлетворять. Поэтому наблюдаемый в клинической ситуации нарциссизм всегда является защитой от злого или просто строптивого объекта. Другим окольным путем является активная объектная любовь. Мы любим, удовлетворяем своего партнера, то есть руководствуемся своими желаниями, чтобы он нас тоже любил, удовлетворял» (там же, 91).