В связи с этим Винникотт предположил, что фантазирование может стать постоянным методом сохранения структуры ложной Самости у человека. Кроме того, он считал, что классическая психоаналитическая техника с ее пристрастием к интерпретации значения поведения пациента как последствия существования бессознательных фантазий — в определенных случаях острой диссоциации во внутренней реальности — может стать компаньоном ложной Самости пациента и своими интерпретациями превратить его болезненность в хроническое состояние. Он вынужден был так считать, основываясь на собственном клиническом опыте, поскольку иногда пациент, имевший за плечами длительный анализ того или иного рода, в конечном счете обращался за помощью к нему, и нередко ему удавалось полностью изменить внутреннюю атмосферу самопереживания человека, если он помогал ему осознать, каким образом в нем проявлялась эта специфическая диссоциация истинной и ложной Самости.

Для Винникотта становилось все более важным понять роль силы воображения, иллюзии и игры в переходной сфере, из которой черпают свои импульсы все подлинные, спонтанные проявления самореализации и в которой они превращаются в личную традицию внутренней реальности, выходящей за рамки фантазирования.