С сердечной памятью обо всем, что напомнило мне Ваше письмо, и дружеский привет Вам и дядюшке Максу

Ваш Фрейд.

К-р Макс Шиллер, в кругу друзей прозванный дядюшкой Максом.

" «Скажите, ведь я же хороша?» (фр.). Известные французские песенки из репертуара

Иветты Жильбер.

Через несколько дней, 14 марта 1931 года, Иветта Жильбер ответила резким протестом. Она отрицала какое бы то ни было подавление и подмену, выказывая явные признаки возмущения толкованием Фрейда. Письмо заканчивалось словами: «Моему другу Фрейду с верной и постоянной дружбой».

Интересно проследить, как Фрейд справился с проблемой, рискуя дружбой ради аналитического истолкования. 26 марта 1931 года он написал письмо мужу Иветты (там же, 423—424):

Вена IX, Берггассе, 19, 26 марта 1931 г.

Дорогой господин доктор,

Какое интересное приключение — защищать свои теории от мадам Иветты и дядюшки Макса. Я хотел бы только, чтобы это происходило не на бумаге, хотя говорю я плохо и слух слабеет.

На самом деле я не намерен сильно уступать Вам, кроме само собой разумеющегося признания, что известно нам очень мало. Вот, к примеру, недавно в Вене побывал Чарли Чаплин, я едва не увиделся с ним, однако ему показалось тут холодновато, и он поспешно уехал. Он, без сомнения, великий художник, однако он всегда играет одного и того же персонажа, бедного, беспомощного, никудышного юнца, которому в самом конце улыбается удача. Неужели Вы полагаете, что ради этой роли он вынужден забыть о собственном Я? Напротив, он всегда играет именно себя самого, -такого, каким он был в годы печальной юности. Он не может избавиться от тех впечатлений и по сей день нуждается в компенсации за лишения и унижения той поры. Он, скажем так, наиболее простой и очевидный случай.

Идея, что достижения художников внутренне обусловлены впечатлениями их детства, судьбами, неприятностями, разочарованиями, позволила нам уже многое прояснить и потому высоко нами ценится. Однажды я замахнулся на величайшего из величайших, о ком, к сожалению, мало что известно, — я имею в виду Леонардо да Винчи'. Я осмелился по крайней мере предположить, что «Святая Анна сам-третья», которую Вы можете каждодневно видеть в Лувре, недостаточно понятна без своеобразного детского впечатления Леонардо. Как, возможно, и многое другое.

Теперь Вы скажете: ведь мадам Иветта не ограничивается одной ролью, она с равным мастерством играет всевозможных персонажей: святых, грешниц, кокеток, добродетельных, преступниц, простушек. Но я не отчаиваюсь свести весь репертуар к открытиям и конфликтам первых лет ее жизни. Было бы заманчиво продолжать, но кое-что меня удерживает. Я знаю, что непрошеный анализ порождает недоброжелательство, и не хотел бы совершить что-либо, могущее помешать искренней симпатии, которая царит в наших отношениях.

С дружеским приветом Вам и мадам Нветте

Ваш Фрейд.

«Воспоминание детства Леонардо да Винчи» (1910).

После эмиграции в Лондон старый и больной Фрейд писал (там же, 468):

20, Мэрсфилд-Гарденз, Лондон, N. W. 3, 24 октября 1938 г. Аорогие мои друзья,

Ваше нежное письмо очень меня порадовало и весьма тронуло уверенное обещание визита в мае 1939-го. Однако в моем возрасте любая отсрочка имеет печальную «коннотацию». Немалое лишение и то, что в последние годы я не мог на часок вновь становиться молодым под обаянием голоса Иветты. Сердечно

Ваш Фрейд.