Глубокая амбивалентность и расщепленность сохраняются в интерперсональных контактах даже тогда, когда в качестве замещающего удовлетворения вроде бы «увлеченно» переживаются шутовские наклонности и эксцентрическое поведение. Если попытки активной компенсации не удаются, то в поведении шизоида проявляется бестолковость или даже псевдодеменция.

Шизоид молниеносно предупреждает любое разочарование в жизни. Недоверие является у него рефлекторной формой жизни. В ситуациях искушения или фрустрации — то есть как только они начинает всерьез угрожать — из-за полного отсутствия доверия «безобидной» невротической симптоматики у него, как правило, не возникает (см., однако, раздел, посвященный психосоматике). Шизоид скорее будет пытаться увеличить интенциональную дистанцию, вплоть до потери объекта и/или пока эксплозивным образом не прорвутся запруженные аморфные эмоциональные компоненты. На последнюю возможность, в частности, указывал Риманн (Riemann 1968), который считает, что опасность таких вспышек объясняется тем, что шизоид не умеет трансформировать агрессивные импульсы. Агрессия проявляется в чистом виде из-за отсутствия тормозящих эмоциональных компонентов.

Депрессивная структура

Если у маленького ребенка не произошло какого-либо существенного торможения в области интенциональных побуждений, и наоборот, его оральные, а также орально-агрессивные импульсы на первом году жизни оказались подавленными из-за строгости и/или изнеживания, то возникает депрессивная структура. Как не раз уже отмечалось, орально-каптативно заторможенный человек характеризуется тем, что он не может активно вмешиваться, требовать, просить.

Обычно оральные потребности имеют широкий диапазон проявлений. Существуют не очень требовательные от природы люди, для которых еда и питье, а также обладание собственностью мало что значат. Однако у этих людей нет ни депрессивной структуры, ни соответствующей симптоматики. И наоборот, депрессивный человек неизменно реагирует в соответствующих ситуациях искушения или фрустрации одним и тем же поведением, а именно отказом и готовностью к самопожертвованию, уступчивостью, нетребовательностью и покорностью. Терапия нацелена на то, чтобы он сумел почувствовать у себя незаторможенные возможности и не рассматривал свое заторможенное поведение как вариант нормального.

Депрессивно структурированный человек (см. также статью Г. Полмайера в т. I) прежде всего характеризуется пассивным переживанием; в ситуациях искушения его импульсы подавляются еще до того, как проявляется поведенческий компонент, то есть уже в самом начале, и в результате преобладающими оказываются антагонистические компоненты импульса (чрезмерное противодействие). Физиологически, вероятно, это выражается в моментальном мышечном расслаблении. Поэтому депрессивные люди часто обращают на себя внимание вялостью и, в частности, неэнергичным рукопожатием. За этим внешним поведением скрываются запруженные оральные импульсы, прежде всего орально-агрессивные. С этих позиций Шульц-Хенке считает также правомерным говорить о «скрытых убийцах-грабителях». (В противоположность им шизоида можно было бы назвать «безрассудным убийцей».) Поскольку латентные орально-агрессивные импульсы не встраиваются в общее ощущение жизни депрессивного человека, они нередко «проецируются» им вовне, в результате чего внешний мир кажется демоническим. Хотя депрессивный человек способен к апперцепции мира, однако он апперцепирует окружающих-людей в известной степени как пожирающих чудовищ, как волков, а в том случае, если речь идет о пациентах мужского пола, то они апперцепируют женщин как «проглатывающую Великую Мать».

Выражения «проецировать» и «проекция» Шульц-Хенке считает неудачными для описания формы переживания депрессивных людей. Уже в силу того, что ораль-но-каптативно заторможенный человек воспринимает себя неагрессивным и беззащитным в ситуациях искушения, активно вторгающийся внешний мир будет казаться ему опасным, пожирающим, проглатывающим, хотя он и не переносит свои скрытые побуждения на других, то есть не «проецирует».